Вероника Леонидовна Капустина
Родилась в 1962 году в Таллинне. В 1984 году закончила факультет иностранных языков ЛГПИ им.Герцена. Писать стихи начала поздно. Во всяком случае, поздно осознала это чем-то очень важным в своей жизни. Попала в ЛИТО «Нарвская застава», которое в то время вел Вадим Абрамович Халупович, и пока оно существовало, ходила туда. Участвовала в конференции молодых литераторов Северо-Запада в 1991 году, поэтическом семинаре в Комарово в 1993 году, в Первом Всероссийском совещании молодых писателей России в Ярославле. В 1996 году вступила в Союз Писателей Санкт-Петербурга. В 1993 году вышла первая книга стихов «Зал ожидания». Вторая книга «Благодаря Луне» вышла в 1999 году в кассете «Пенал». Стихи печатались в журналах «Нева», «Звезда», «Речитатив», «Мансарда». Люди, оказавшие на меня большое влияние, человеческое или литературное, — честно говоря, отделять одно от другого мне бывает трудно, — это В.А.Халупович, Н.М.Слепакова и, безусловно, А.С.Кушнер, чье литобъединение в Доме Ученых сейчас посещаю. Как нечто значительное, вспоминается знакомство с О.Г.Чухонцевым в Ярославле. Кроме стихов, занимаюсь переводами с английского и испанского языков. С переводами с испанского пока везет: рассказ Гарсиа Маркеса «Монолог Исабели, которая смотрит на дождь в Макондо», рассказы Бьой Касареса и Арреолы, эссе Октавио Паса об Ортеге и Гассете. Переводы печатались в издательствах «Азбука», «Симпозиум», «Амфора». Последние два года пробую писать прозу: рассказы. О результатах судить рано.
Библиография публикаций книг:
- Вероника Капустина, «Зал ожидания» — СПб.: «Борей-арт», 1994.
- Вероника Капустина, «Благодаря луне» (в составе комплекта «Пенал») — СПб.: «Знак», 1999.
***
Когда телефон-автомат пожирает время,
слизывает секунды с карточки кладкой,
поспешно вешаешь трубку — ты тоже с теми,
кто время припрятывает украдкой:
то сбежать норовят, не закончив спора,
то опаздывают — где их носят черти!
« не все сказал, у меня есть фора», —
говорят себе, а, быть может, смерти.
Надо времени в рот набрать — и жизнь продлится.
И помедлит короткий гудок, колюч и тонок.
А пока — оно тайком уродует лица,
раздирает мысли, оно — спартанский лисенок.
Лишь туда пронести его не имеешь права,
где молчать и плыть один на один с Хароном.
На прощанье лизнет тебя языком шершавым —
и отчалит лодка с зуммером телефонным.
***
Крикливым клином улетают от нас туристы,
Покрывшись в этом хмуром парке гусиной кожей.
Они забудут зонтик старый и неказистый,
Двоих отставших на скамейке забудут тоже.
Застрять на парковой скамейке им лет на двести.
Такая выпала удача и тяжко длится.
И отчего всех одиноких ссылают вместе?
И почему у этих ссыльных такие лица,
Как будто их несут по свету, влекут по кругу
Крылатые большие силы, как гуси Нильса?
И если бы они рискнули обнять друг друга,
То воспротивился бы воздух и уплотнился.
