11 февраля 1976

Тамара Васильевна, мое почтение. [...] Так вот, я тебе,
покороче и подельнее, о том, что у меня свежего за эти
минувшие полгода. Уместнее, конечно, начать вот с чего: через
12 дней, 21/11, состоится мое второе по счету бракосочетание
(Носова, Галина Павловна, сотрудник ЦСУ, кандидат
экономических наук, моложе меня тютелька в тютельку на два с
половиной года, т. е. 24/IV-41 г.). За десять дней до нового
года я уже получил на это санкцию от ЗАГСа Фрунзенского р-на
Москвы, ровно два месяца эти убогие мозгляки дают на
размышление (на их элегантном наречии никакого другого термина
не находится, кроме оскому набившего "на размышления"). Нину
Фролову* я решил (по зрелому "размышлению" опять же) не очень
приглашать, поскольку она злейший враг всякой богемности и
всякого покушения на "строгую обыденность" (цитирую
Аракчеева), а если учесть, что у меня на банкете 21/11 будут
Евг. Евтушенко** (натура, мягко говоря, импульсивная и без
единого царя в голове) и Вл. Высоцкий (его присутствие,
правда, проблематичней, в связи с субботними спектаклями и
пр.), не считая многих других,- участие Нины Фр. будет вносить
диссонанс и что-нибудь еще. [...]
Мне сейчас приходится (и придется, если Бог милостив)
жить вот где: самый центр Москвы, через дом от Колонного зала
Дома союзов, в тридцати секундах ходьбы от театра оперетты, в
тридцати пяти от Центрального телеграфа, в сорока от МХАТа. На
всякий случай тебе телефон и адрес: ул. Пушкинская, дом 5/6,
кв. 34. Телеф. 292-24-43. Это только адрес "ул. Пушкинская",
на самом деле это проезд МХАТа, на котором нумерация идет или
по Пушкинской, или по ул. Горького.
С Запада обнадеживающие новости. В начале октября мы
провожали в Вену отъезжающих в Тель-Авив супругов
Белогородских. Они застряли в Вене по случаю беременности и
два раза в месяц названивают. Так вот: мои издания на Западе
вовсе уж не так химеричны, как мне прежде казалось. Вот только
те издания, которые они знают: Тель-Авив (на рус. языке),
перепечатка на русском же языке в альманахе "Мосты" (Мюнхен),
на французском языке в обезображенном и урезанном виде (звонил
по этому поводу и жаловался Иоффе из Франкфурта-на-Майне, и
Делоне из Вены, и Белогородская из Вены, и Виктор Некрасов из
Лондона. Последнего ты знаешь, это автор "В окопах
Сталинграда" и пр., два с половиной года как эмигрант) и еще
одна публикация - по главам, растянуто, на итальянском языке в
журнале "Эспрессо". Виктор Некрасов, кстати, умолял целых две
минуты перестать пить и заняться литературным делом. Смешнее
всего то, что два дня спустя позвонил участковый 108-го
отделения милиции Фрунзен. р-на и требовал того же самого, с
той только разницей, что он, как Тамара Гущина, избегал
разговоров на темы литературных дел***.
Как только будешь в Москве, заглядывай. Вот еще тебе
ориентир. У входа в наш подъезд висит доска "Здесь с 1945 по
1953 жил С. С. Прокофьев" (он жил этажом ниже). [...] Всем
Ерофеевым по привету. Мой индекс: 103009, Пушкинская и так
далее. Удач тебе на всех поприщах.

В. Ер.

Р. S. Работать приходится там, где больше покоя, чем
достатка. Ст. корректор, т. е. обязанность приводить в
божеский лит. вид все рефераты, кот. поступают от
старшекурсников геологич. и географич. факультетов МГУ. С
первого жалованья купил себе для свадьбы чернейшие брюки и
светлый костюм.

Р. Р. S. Я девять лет отбарабанил симметрировшиком
кабельных линий связи, а ты всю жизнь почтамтка. Так вот,
скажи мне, пожалуйста, почему звонящего из ФРГ Иоффе вдесятеро
слышнее, чем собственную жену из Петушинского р-на, в 130 км?

Р. Р. Р. S. Благодарен за Вергилия. Стыдно признаться,
что поднятую на щит еще Блаженным Августином и святым Василием
Кесарийским четвертую эклогу Вергилия приходится впервые
читать на 38-м году жизни. "Мы ленивы и нелюбопытны (Пушкин.
"Путешествие в Арзрум"). Впрочем, ты все эти эклоги знаешь,
наверное, только по бедовому зубоскальству в "Острове
пингвинов" проказника Анатоля Франса.

*    Сестра (прим. публ.).
**   Знакомство с Евтушенко состоялось позже (см. письмо от 6
     января 1988 г.),  а  знакомство  с  Высоцким,  о котором
     Венедикт мечтал, так и не состоялось.
***  Я  в  своих  письмах  никогда  не спрашивала, каковы его
     литературные дела, пишет ли он что-нибудь. Знаю, что его
     раздражало,  когда  на  него  давили:  "пиши,  пиши".  Я
     рассказывала  ему  больше  о  семейных  делах,  и он был
     доволен.

Автор: Василий Васильевич Ерофеев

Дата публикации: 11.02.1976