22 июня по инициативе писательницы Людмилы Улицкой в интернете стартовал конкурс рассказов о послевоенном детстве, который завершится выходом к 9 мая 2013 года сборника лучших историй. Прочитать самые интересные из них можно будет на сайте издательства АСТ и агентства РИА Новости.
Удивительное свойство память: подчас я совершенно не могу вспомнить, что было два-три года назад, а стоит закрыть глаза и подумать о своей родной школе, как я отчетливо вижу первый класс, в который я поступал в 1945 году.
1″Д» — он был сформирован в конце августа этого года и был пятым по счету. В него попали дети, которые по разным причинам ранее не были записаны в школу. Среди таких был и я, которого мама, умоляя директора, едва втиснула в этот класс. Наша Малая Грузинская улица делила собой два района: Краснопресненский и Советский, на которой нечетные номера домов относились к первому району, а четные — ко второму. Мы жили на нечетной стороне. А мама, ничего не знавшая о том, что можно учиться только в школе своего района, по прописке местожительства, записала меня в Советский район, где учился в 4-ом классе мой кузен. Придя в школу накануне 1 сентября, она испуганно увидела, что в зачисленных списках меня нет. Так я оказался в незабываемом 1″Д» школы №82 Краснопресненского района.
Что же это был за 1″Д»? Сейчас, по прошествии более 65 лет, сегодняшнему поколению очень трудно себе представить. Буквально бурса по писателю XIX века Помяловскому.
Дети войны. У большинства учеников отцы погибли на фронте. У многих мальчиков не было мам, и жили они с кем-нибудь из родственников. Возраст детей в классе колебался от 7 до 11 лет. Основная масса ребят жила крайне бедно. Одежда была совсем не по размеру: переделанные отцовские гимнастерки, большие сапоги или ботинки, шапки-ушанки. Наша классная руководительница, возраста 50-60 лет, окончившая еще гимназию в дореволюционное время, со слезами на глазах смотрела на нас. Мы «за глаза» называли ее «старухой» и очень завидовали ребятам других классов, у которых учительницы были очень молодые.
Я жил в конце Малой Грузинской улицы, ближе к Белорусскому вокзалу, а школа находилась в районе Красной Пресни, и ходить до нее было достаточно далеко. Моя мама очень переживала, как я буду переходить два переулка по дороге в школу. С этого края улицы нас было только трое ребят, и для многих учеников класса, живших по близости от школы, мы были «чужаками», так что было не избежать пинков и тумаков. Но среди нас троих был один десятилетний парень по прозвищу «Царь», прошедший колонию и вызволенный оттуда родной теткой. Это была колоритнейшая фигура, этакий Мишка Квакин из повести А. Гайдара «Тимур и его команда». Его боялись все, вплоть до учителей. В рваной одежде, лохматый, с горящими глазами и обязательным окурком во рту он был на голову выше всех в нашем 1″Д».
Бедная классная руководительница не знала, как с ним справиться. Особенно страдала от него учительница пения — интеллигентная пожилая еврейка. У нее на лице был ужас, когда он появлялся на уроке пения, хотя прогуливал его почти постоянно. Однажды он принес в класс большое оконное стекло и грохнул его об пол, когда учительница отвернулась, играя на разбитом стареньком пианино. Она испуганно закричала и бросилась из класса за директором. Исключить его из школы было невозможно, поскольку он был сыном погибших родителей.
Никто в классе не любил опрятных и аккуратных мальчиков, которых встречали и провожали мамы или бабушки. Вспоминается случай, когда мама одного из учеников привела своего сына в новой беличьей шубке, которую привез из Германии возвратившийся с войны отец. В классе произошло событие, потребовавшее вмешательство директора школы.
Мы, в начальных классах, снимали верхнюю одежду прямо в классе и вешали пальто на крючки к прибитой на стене доске. Вестибюль школы тогда не работал, было в нем холодно, да и вещи постоянно пропадали.
Так вот, висит эта красивая шубка, и весь класс внимательно на нее смотрит, и каждому хочется ее потрогать. «Царь» на перемене приказывает классу: «Давайте, ребята, мех пощупаем и по перышку повыдергиваем». Через два дня от шубки ничего не осталось. Разгневанная мамаша добилась того, что «Царя» из школы исключили. Мне было его бесконечно жаль: он являлся для меня, маленького шкета, надежной защитой и в обиду не давал, всегда заступался, так как мы были «чужаками». Дальней шей судьбы его я не знаю, да и фамилию не помню, кроме прозвища «Царь». Возможно он стал вором или, может быть, кандидатом наук, сказать трудно.
Текст рассказа предоставлен издательством АСТ
Прием работ закончен. Промежуточные итоги конкурса будут подведены в декабре в рамках книжной ярмарки Non/fiction-2012.
Дата публикации: 22.10.2013
