– Фффу!
– Кто сказал “Фффу”? Это вы, ангелы, сказали “Фффу”?
– Да, это мы сказали. Фффу, Веня, как ты ругаешься!!
По свидетельству одного из биографов, в некоем “доносе на себя” автор “Москвы–Петушков” написал: “Ерофеев <…> говорит-говорит, говорит он все по-русски, а смысл то все иностранный”. Насчет иностранного смысла – есть такое мнение, и исследователи великого Вени цитируют из Гамлета: “Though this be madness, yet here is method in’t”. Известно также, что поэма была переведена на бесчисленные языки народов мира. А что если и в самом деле попробовать прочесть ее по-иностранному? Кто говорил “на море дует ветер, язык чужой, и вообще дело не в Англии?..” Вот хорошо бы всем можно было, как Веничке, без сносок и отсылок! Одним словом, на экзотических языках, наверное, получилось что-нибудь действительно захватывающее, но мы решили начать с простого, пролистали два английских варианта, и хотели бы поделиться некоторыми своими наблюдениями.
Набоков в Постскриптуме к русскому изданию “Лолиты” описывал “основную разницу в историческом плане между зеленым русским литературным языком и зрелым, как лопающаяся по швам смоква, английским языком: между гениальным, но еще недостаточно образованным, а иногда довольно бесвкусным юношей, и маститым гением, соединяющим в себе запасы пестрого знания с полной свободой духа. Свобода духа! Все дыхание человечества в этом сочетании слов”.
Ну, конечно! Парламент с незапамятных времен, и, как писал Пушкин, “дух захватывает, как подумаешь об английских железных дорогах…” – впрочем, дальше у Пушкина уже о другой стране и о другом предмете.
Но знает ли читатель, что происходит с языком великого, могучего, правдивого и свободного острова, если герою – как феномену, конечно, – окажется присущ самовозрастающий Логос?
Впрочем, начнем с обложки первого лондонского издания “Петушков” (London, Writers and Readers, 1981. Transl. from Russian by J.R. Dorell). Вы удивитесь, что под заголовком “Moscow Circles” (не хуже французского “Moscou-sur-le-vodka”) красуется дидактический алконавт с плаката о вреде пьянства? Сидя под тремя бутылками, зловеще возвышающимися над Кремлем, до которого ему никак не добраться, бедолага обхватил голову руками. – Не удивляйтесь. Ибо, прочтя, узнаете, что “безумие и свинство” суть “madness and degradation”.
Пока речь идет о колыхании форм, пока не отцветает жасмин и волчица воет на луну, а сын человеческий не имеет, где преклонить голову, текст перевода вполне адекватен. Но стоит обнаружиться тому факту, что не все свои знания автор почерпнул из университетских библиотек, и вы перестаете узнавать “Петушки”. Крылья благородной литературной традиции уносят вас все дальше, дальше, и вот вы уже не узнаете ни магазина, ни ресторана с выменем, ни Курского вокзала.
Вот, к примеру, поддал человек. Pissed, допустим. Но ведь и выпимши – тоже pissed. Навеселе или захмелевши, да и лыка уже не вяжет – а все pissed… Профессор Пятигорский говорит, что одно и то же на английском языке можно выразить двадцатью пятью разными способами. И в самом деле, можно! Не будем слишком преуменьшать возможности обозначения и этих градаций. Все же, если джентельмен пьян в лоскут либо в дымину – тогда он уже smashed, а если вдрабадан, то – he’s drunk as a lord.
Дотошные критики возмутятся пропуском целого абзаца, где поэт разъяснял, что облаченную в пурпур и виссон “не бить по …., а вдыхать надо”, и “вконец забалдевал от истомы”. Но что же поделать, если просвещенный язык не допускает даже “тьфу на вас, наконец”!
Вы сочувствуете переводчику? А мы – англофонам. Они, положим, и впрямь кушают в белых перчатках с цилиндрами, держа жабо на отлете… Молва передает рассказ потрясенного поездкой за рубеж хоккеиста Коноваленко (эх, слышал бы его Веня!) про то, что имеется у них даже “особый мужик для налива!” Но не вызывает ли у вас, читатель, сочувствия край, где выпимшему человеку нельзя не просыхать, а можно только не быть трезвым (not to be sober)? Где, выпив, нельзя человеку крякнуть? С грехом пополам можно еще похмелиться, – но… Я знаю, вы не поверите мне. Знаю, но скажу по секрету: где выпив – нельзя закусить!.. You can have a bit of something ( something solid), либо you can eat.
