На русском языке вышла книга «Афган» бывшего посла Великобритании в СССР Родерика Брейтвейта, в которой он описывает ход афганской войны глазами западного дипломата. Родерик приехал в Москву представить книгу и ответил на вопросы «Газеты.Ru».
— Как по-вашему, книга не запоздала? Лет десять назад труд о советском опыте войны в Афганистане пригодился бы войскам НАТО.
— Интересный вопрос. Возможно, что да, тогда она была бы более актуальной, но я тогда писал другие книги, например о Москве в 1941 году. В 2006 году я понял, что нужно заниматься новой темой, и начал писать книгу об Афганистане. Понимаете ли, в чем дело: в 2001 году, когда американцы и их союзники выходили в Афганистан, наши власти считали, что делают все правильно: сейчас, мол, мы войдем в Афганистан и перестроим страну. Наверное, они бы просто не стали читать такую книгу.
Я переписывался по электронной почте с американским сержантом, который воюет в Афганистане уже долгое время. Впервые он туда полетел в октябре 2001 года и уже тогда интересовался советским опытом. Товарищи говорили ему: мол, что ты пристаешь к нам с коммунистической пропагандой? Зачем ты нам рассказываешь о глупцах, которые так неудачно повоевали с этими обезьянами? Сейчас, конечно, так уже никто не считает.
Я много встречался с английскими офицерами, которые воевали или до сих пор воюют в Афганистане. Это серьезные, интеллигентные люди. И им важно понять, как русские выводили свои войска из Афганистана, потому что сейчас мы будем делать то же самое. Тогда об этом никто не думал, но теперь параллели стали очевидны. Сейчас солдаты из западных стран уважают советских солдат куда больше. Они же сражаются на тех же местах, что и 40-я армия. Тот самый сержант написал мне, что был на наблюдательном пункте в горах и в какой-то момент почувствовал под ногами гильзы. Это были старые советские гильзы, которые лежат там уже почти 30 лет. Так что книга вышла вовремя, как раз тогда, когда нужно.
— Как отреагировали на нее британские военные?
— Вроде бы неплохо: она получила две премии среди книг о войне. Я, кстати, очень боялся наврать: ведь сам я не воевал, во время армейской службы я сидел в Вене. Мог бы попасть в Корею, но не попал. Я опасался: настоящие солдаты будут критиковать — не был, значит, не знает.
— А какова была ваша личная роль в афганской войне как дипломата?
— Никакой личной роли не было. Я прибыл в Москву в конце 1988-го, когда уже почти все закончилось. У нас тогда были другие важные внешнеполитические темы. Все шло к распаду Югославии, были сложности на Ближнем Востоке, начинались проблемы, которые позже привели к распаду СССР. Тут скорее можно говорить про начало войны — я тогда находился в Foreign Office (министерство иностранных дел Соединенного Королевства. — «Газета.Ru») и занимался афганскими делами.
— И что думали в британском МИДе?
— Знаете, было мнение, что, может быть, так оно и лучше. Что Cоветы реорганизуют страну на современный лад, потому что исламисты заведомо хуже. Были разные версии ситуации, мы пытались понять, почему русские вторглись в Афганистан, определиться с реакцией. Конечно, это была «холодная война», и у нас появился хороший повод доставить русским немного неприятностей.
— За что именно?
— Ну, на самом деле и мы, и вы страдали паранойей. В Англии, кстати, не очень верили в русский империализм — например, в то, что вторжение в Афганистан угрожает нашим нефтяным интересам в Заливе, что вы хотите построить там порт. Мы думали, что вторжение — это была все-таки оборонительная реакция, что вы боялись нестабильности в Средней Азии. Вторжение было нам неприятно, но предсказуемо — было ясно, что ваша страна отреагирует именно так. Ведь это очень важная для вас граница. Я не знал тогда, что русские боялись провокаций ЦРУ в Афганистане, боялись, что американцы будут создавать нестабильность в этом регионе. ЦРУ и сейчас это отрицает, но кто их знает, что там на самом деле было…
— Есть много свидетельств того, что афганцы с ностальгией вспоминают времена советской оккупации. Вы тоже об этом пишете…
— Ну, раньше и девушки были красивее, и водка крепче. Интересно, что все мои русские друзья просили задавать афганцам этот вопрос. Я сам не верил в то, что афганцы любят русских больше, чем нас или американцев. Но когда я приехал в Афганистан, то все мне отвечали: «Почему вы задаете такой глупый вопрос? Конечно, мы любим русских больше». Помню одного молодого человека, хорошо говорившего по-английски, который был слишком молод и не мог помнить русскую оккупацию. Он сказал: «Конечно, было лучше. Не было безработицы, не было электричества».
Помню старого моджахеда из Герата, который говорил: «При русских было лучше». Я тогда спросил: но разве русские не были более жестокими? «Нет, — отвечал он, — русские воевали честно, а американцы убивают наших детей и женщин с воздуха». Я тогда не совсем понимал, о чем идет речь. Как историк могу сказать, что русские убивали больше женщин и детей, чем американцы, — но не потому, что более жестоки, а из-за того, что техника тогда была другая. Что именно имел в виду моджахед, я понял только потом.
Русские воевали более или менее как и афганцы, оружие у них было в общем-то то же самое. Русские стреляли в афганцев, афганцы — в русских. Это было нормально, в Афганистане так воюют. Американцы же воюют при помощи кнопки. Они убивают с высоты 10 тысяч метров, и их даже никто не видит.
Дата публикации: 17.06.2013
