“Полузаочное интервью” с Венедиктом Ерофеевым.
Октябрь 1989 года.
Интервью с Вен. Ерофеевым было напечатано в журнале “Человек и природа” в 10-м, октябрьском номере 1989 года. Уже третий номер подряд там печатался мой роман “Сушков” (“Жертвоприношение коня”, и я был рад такому соседству, сам же его создавая. До Ерофеева там шли интервью и тексты Михаила Эпштейна, Павла Флоренского, внука знаменитого и любимого мною богослова… С Венедиктом Ерофеевым был дружен и, так сказать, курировал его Слава Лён, поэт и великий организатор культуры, крайне много сделавший для меня. В “Человек и природу” Слава, между прочим, меня тоже пристроил, сначала дав мой роман его редактору Николаю Филипповскому, а затем лично меня ему представив и сдружив.
Так что с Вен. Ерофеевым встретиться было несложно. Сложнее было с ним говорить. Он уже перенес операцию по поводу рака горло, говорил нечеловеческим голосом через специальное приспособление и, кажется, уже умирал. Мы говорили с ним недолго на кухне. Кажется, был март 1989 года (печатанье номера ЧиП занимало почти полгода). Он жил на Флотской, в доме, где мы с женой часто бывали у наших давних знакомых. Венедикт был неразговорчив, как и физически, так и морально. В следующий приезд, когда я, кажется, приехал показать ему текст, он вообще отказался меня принять. Его жена Галя (через какое-то время после его смерти выбросившаяся с балкона их 14-го этажа) была крайне этим смущена.
В то время я уже придумал этот жанр “заочных интервью” и то, что получилось в итоге, мне самому нравилось. Кажется, даже какое-то издание перепечатало этот текст, не помню, какое точно. Да, надо еще заметить, что каждый номер “Человека и природы”, выходящего в издательстве “Знания” был тематическим. Этот, кажется, был посвящен нецензурной брани, и основным текстом номера была статья о русском мате знаменитого ученого-семиотика Бориса Андреевича Успенского, которую я прочитал в Ленинке в венгерском, если не ошибаюсь, славистском журнале, а потом ездил к нему на Аэропорт знакомиться и просить разрешения перепечатать статью с некоторыми сокращениями исключительно из-за небольшого объема ежемесячника. Венедикт Ерофеев к теме номера подходил весьма.
(Июнь 2001 года)
-Много еще в нашей жизни встречается нецензурщины. Причем, не только известных там всяких слов и выражений, но и разных событий, явлений жизни, а то, заметим, отдельных граждан и целых организаций. Чем и отмечены мы. В вы уж, Венедикт Васильевич, извините, признанный мастер и маргарита всей этой…перцептивности в ее всех акциденциях. За что ни возьметесь, — как курица по зерну. То пьянь какая-нибудь, то Розанов Василий, то психушка, то прием посуды, то храм, то…вообще страшно и не позволят вымолвить. Вот и пьесу пишете “Фанни Каплан”. Хорошо ли быть таким вот нецензурным писателем?
-Сейчас стали возникать подобные вопросы. Приезжают, например, корреспондентки италианские. Спрашивают, кто такой Ерофеев? Писатель? Пенсионер? Может, работник по кабельным линиям? Так и не могут выяснить. Печатают статью в “Панораме”, полную недоумений. Или заказали мне автобиографию в Венгрии и Болгарии. Это приятно, конечно, что уже не только страны НАТО проявляют ко мне интерес. Специально для внутреннего пользования членами СЭВ я составил недавно такую справку.
ВЕНЕДИКТ ВАСИЛЬЕВИЧ ЕРОФЕЕВ.
Краткие биографические данные.
Родился 24 октября 1938 года на Кольском полуострове за Полярным кругом. Впервые в жизни пересек Полярный круг (с севера на юг, разумеется), когда по окончании школы с отличием, на семнадцатом году жизни, поехал в Москву для ради поступления в Московский университет. Поступил, но через полтора года был отчислен за нехождение на занятия по военной подготовке. С тех пор, то есть с марта 1957 года работал в разных качествах, но почти повсеместно: грузчиком продовольственного магазина (Коломна), подсобником каменщика на строительстве Черемушек (Москва), истопником-кочегаром (Владимир), дежурным отделения милиции (Орехово-Зуево), приемщиком винной посуды (Москва), бурильщиком в геологической партии (Украина), стрелком военизированной охраны (Москва), библиотекарем (Брянск), коллектором в геофизической партии (Заполярье), заведующим цементным складом на строительстве шоссе Москва -–Пекин (Дзержинск, Горьковской области) и многое другое. Самой длительной, однако, оказалась служба в системе связи. А единственной работой, которая пришлась по сердцу, была в 1974 года в Голодной степи (Узбекистан, Янгир) работа в качестве “лаборанта паразитологической экспедиции” и в Таджикистане в должности “лаборанта ВНИИДиС по борьбе с окрыленным кровососущим гнусом”. С 1966 года – отец. С 1988 – дед (внучка Настасья Ерофеева).
