Человеком энциклопедических знаний — вот кем был писатель Венедикт Васильевич Ерофеев.

Даты, цифры и цитаты сыпались из него как из рога изобилия.

Эту особенность отмечали все, кто знал Ерофеева.

Достаточно было в его присутствии нечаянно вспомнить какого-нибудь ученого или писателя, даже малоизвестного. Например, Александра Попа. Так сразу же Венедикт Васильевич перечислял в хронологическом порядке все произведения этого английского поэта.

Тяга к точным знаниям была у Ерофеева феноменальной. Малейшую путаницу в именах, фамилиях или в датах (в том числе и неправильное ударение в словах) он переживал как вселенскую катастрофу.

Но мало ли ученых бродило и бродит по белу свету, не находя применения своим знаниям? Да и кому нужны цифры и цитаты, если они не будоражат воображение?

Не таков Венедикт Васильевич. Знания ему были нужны не сами по себе, не ради энциклопедического куража, а для того, чтобы придумывать всевозможные проекты.

Этим он и занимался всю свою недолгую жизнь.

Если оценивать деятельность Ерофеева по реализованным проектам, то все им сочинённое укладывается в один том: поэма "Москва — Петушки", несколько эссе, две пьесы, недавно изданные "Записки психопата"и "Записные книжки". (Все это и вошло в книгу "Записки психопата", Москва, "Вагриус", 2000).

Действительно мало, по сравнению с 90-томным собранием сочинений графа Толстого.

Но что касается идей, то у Венедикта Васильевича было их не меньше, чем у Льва Николаевича. И со временем это станет еще более очевидным. Мы ведь только-только начинаем привыкать к тому, что Ерофеев — классик. Два года тому назад всенародно праздновали его шестидесятилетие. Кому-то даже удалось попасть в юбилейную электричку, которая повторила знаменитый маршрут "Москва — Петушки".

Все это хорошо.Правда, по-прежнему норовим мы назвать классика фамильярным именем Веничка, но уже чувствуем, что не имеем на это никакого морального права.

Лет через двадцать-тридцать, когда алкогольные пары, витающие над поэмой "Москва — Петушки", окончательно рассеются, мы наконец-то поймем, каким выдающимся человеком был Венедикт Ерофеев.

К сожалению, с домом-музеем Ерофеева ожидаются сложности. Не было у Венедикта Васильевича своего постоянного угла. Какой уж тут музей! Невозможно ведь всю трассу "Москва — Петушки" превратить в музей. Слишком накладно.

Очень долго Ерофеев будет предметом спора, в чем-то сходного с вечным противостоянием "западников" и "славянофилов". Не удивлюсь, если спорящие воздвигнут баррикаду. И такое начнется!

По одну сторону баррикады залягут, естественно, пьющие.

Они станут сыпать цитатами из ерофеевской "библии" (то есть из "Москвы — Петушков").

Трудновато придется в подобной ситуации сторонникам трезвого Ерофеева. Особых аргументов у них нет. Правда, когда Венедикт Васильевич жил под Москвой в Абрамцеве, то и грядки копал, и огурцы сажал.

Всячески наслаждался дачной жизнью и, что самое главное, месяцами не пил...

И вообще, самой заветной мечтой Ерофеева была мечта об одиночестве.

А то, что все окружающие видели в нем обаятельного человека, который сидит, пьет (и не пьянеет!) да еще и интересные истории рассказывает, — не более чем маска.

По записным книжкам Венедикта Ерофеева чувствуется, чтоон другой. Вот его очень важное признание:

"Мое нормальное положение — закрытое, как у шлагбаума".

Но, увы, ему так редко удавалось это сделать.

Трагедия Венедикта Ерофеева как раз в том и заключается, что он редко бывал самим собой. Вернее, его редко оставляли одного и в покое.

Может быть, в ХХI веке эта ситуация изменится?

Один известный литературовед уверенно пророчествует, что следующий век будет веком деликатных чувств. А это значит, что, спустя какое-то время, нежный и скромный Ерофеев обязательно подружится с писателями-сентименталистами. Например, с автором "Бедной Лизы".

Вполне возможно, что так и произойдет.

Ну, а пока "пьяное прошлое" еще цепляется за фалды Веничкина пиджака...

Потому что еще живы те, кто пил с Венедиктом Ерофеевым горькую из одной цистерны...

И хочется им, по старой памяти, "вмазать 150 с килечкой". А потом повторить эту процедуру раз этак десять...

И повод для этого сейчас самый что ни на есть подходящий...

Зато в ХХI веке будет уже господин Ерофеев чист как стеклышко. И тогда новые друзья Венедикта Ерофеева возьмутся наконец-то за реализацию его безалкогольных проектов.

Один из них просто гениальный.

Собирался Ерофеев создать "Календарь русских поэтов". И даже много текстов подобрал для него.

Главная изюминка в том, что каждому дню года будет соответствовать свое стихотворение.

Скажем, читаем мы у классика: "Облаком волнистым..."

К какому времени года оно нас отсылает? Трудно сказать.

А Венедикт Васильевич точно знал, что это 10 августа. И мог объяснить, почему.

Сам Ерофеев подобрал стихи к 215 дням. Осталось 150. Работа не сложная, но требует вкуса и знаний. А "Календарь", наверняка, получится замечательный! Не только на год, но и на века...

Всем не терпится узнать, какое стихотворение Александра Пушкина приберег Венедикт Ерофеев на свой день рождения, на 24 октября?

Думаете, что вот это: "Унылая пора! Очей очарованье!"?

Нет, это слишком банально. Венедикт Васильевич вычитал у Пушкина кое-что менее затертое. Вот эти строки:

Как быстро в поле, вкруг открытом,
Подкован вновь, мой конь бежит!
Как звонко под его копытом
Земля промерзлая звучит!